Плюс-минус «Маска». Внеконкурсные показы российской театральной премии

коммерсантъ | Выпуск №39 (6033)

Автор: Роман Должанский


Сегодня в Москве завершается «Маска плюс» — внеконкурсная программа «Золотой маски», показывающая спектакли из больших и малых российских городов, не попавшие в основную программу. Рассказывает Роман Должанский.

 

Фото: А. Гущин

Если не считать социально значимого «детского уикенда» и адресованной иностранцам Russian Case, то из всех программ, несколько лет назад обрамлявших основной конкурс, у фестиваля «Золотая маска» из-за сокращения бюджета осталась лишь «Маска плюс». В нее попадают спектакли, приглянувшиеся экспертам, но по разным причинам не попавшие в конкурс: или мест в номинациях не хватило, или при несомненных художественных достоинствах у постановок отсутствуют какие-то «товарные» качества (правильнее было бы назвать эту афишу «Маска минус»).

Что касается театров из малых городов, среди которых немало дебютантов всероссийского фестиваля, то для них участие в «Маске плюс» даже выигрышнее, чем в конкурсной программе: ответственность меньше, а значит, меньше опасность «зажима», часто сковывающего провинциальные театры в Москве. Впрочем, в «Маске плюс» участвуют театры не только из таких городов, о которых многие зрители узнают благодаря афише фестиваля (скажем, Лесосибирск Красноярского края или якутская Нюрба). Здесь можно найти и солидные академии — как Самарская областная драма или Башкирский национальный театр из Уфы, и не обделенные вниманием других фестивалей авторские театры — как Небольшой драматический Льва Эренбурга из Петербурга. И даже тех, кто одновременно выступает с другими спектаклями в конкурсной программе,— как пермский «Театр-Театр».

Из Перми на «Маску плюс» пригласили «Догвилль» в постановке и оформлении молодого немецкого режиссёра Андреаса Мерца-Райкова, в последние годы много работающего в России. Едва ли не главной интригой было, «заработает» ли сценарий Ларса фон Триера на театральной сцене, притом что сам знаменитый фильм был сделан в подчеркнуто условной манере. На этот вопрос режиссёр ответил твердым «да»: от переноса на театральную сцену история об одичании маленького городка не потеряла ни драматического напряжения, ни мрачной аналитической остроты. Насколько это было возможно, режиссёр притушил стремление русских артистов к «переживаниям» — так, что «Догвилль» расположился где-то на полпути от суховатого рационализма к щедрой чувствительности.

Вряд ли это прибавило внутренних смыслов, но выводам о дурных наклонностях социума не помешало. А сохранить найденное равновесие помогла Ирина Максимкина, деликатно сыгравшая Грейс — роль, которую у фон Триера исполняла Николь Кидман. Еще одну кинороль Кидман, Бекки из «Кроличьей норы» по пьесе Дэвида Линдси-Эбера, примерила на себя актриса Русского драматического театра «Мастеровые» из Набережных Челнов Марина Кулясова. Историю о женщине, потерявшей маленького сына и пытающейся вернуться к жизни, режиссёр Денис Хуснияров лишил и внятности событийных поворотов, и смутного мистического подтекста. Семейная трагедия здесь изживается в разговорах, недосказанностях и полутонах диалогов.

Открытием «Маски плюс» стал спектакль театра «Поиск» из Лесосибирска по пьесе Сиркку Пелтолы «Малые деньги». Ни с какими известными «первоисточниками» постановку Радиона Букаева сравнивать было не надо. Пьеса о мужчине, как теперь «правильно» говорить, с «особенностями развития», которого старая мать готовит к жизни без нее, а пара случайных знакомых грабит, была сыграна в фойе Центра имени Мейерхольда без декораций, буквально под носом у зрителей. Актеры ничуть не растерялись, и довольно жестокая история о поруганной доверчивости, в конце обретающая признаки деликатного нравоучения, вышла живой, тревожащей и разум, и чувства. И еще она подарила очень ценное зрительское ощущение, которое иногда испытываешь на «Маске»,— увидеть непримелькавшихся, незнакомых, но при этом содержательных и серьезных актеров, которым не нужно делать скидки на тысячи километров от Москвы.