ЖУРНАЛ «ОДИН ДОМА» | Оригинал статьи
Автор: Яна Колесинская
Не ожидала, что самым сильным впечатлением фестиваля «Ново-Сибирский транзит» станет спектакль из маленького городка Лесосибирска. У них в труппе всего девять человек. За нехваткой актеров трое отдуваются за целую команду.
Пятый межрегиональный фестиваль театров Сибири, Урала и Дальнего Востока «Ново-Сибирский транзит» завершился. Впечатления аккуратно улеглись в обширную нишу избирательной памяти. Пройдет месяц-другой, и уже не вспомнить многих имен и лиц, а останется лишь самое значимое. Им окажется спектакль «Мёртвые души» Олега Липовецкого. Три актера лесосибирского театра «Поиск» Олег Ермолаев, он же директор и худрук, а также Максим Макаров и Виктор Чариков удостоились награды за лучшую мужскую роль. Все трое. Одна на троих. Разложить их работы на главные и второстепенные невозможно. Как и выделить кого-то одного из нерушимого триединства.
Они и сыграли весь спектакль втроем, исполняя по несколько ролей, от самого Чичикова и до чиновников, слуг, дочерей, прочих обитателей фантасмагорического гоголевского мира, вплоть до лошадей, летящих вдаль. Они даже самих мёртвых душ сыграли, чьими пожитками увешена вся сцена. Слева черные пальто и штаны, траурная такая гардеробная, справа белые одежды бестелесных ангелов. Были еще стремительно напяливаемые юбки и чепцы для обрисовки внешности. Среди этого хлама отыскалось много других вещей, прежде всего томик Гоголя в мягкой обложке. Его открыли, начали читать вслух, да так и не смогли оторваться. Жанр спектакля — роуд-муви, а заявлен как «Прочтение». Потом книжку продали в зал за 200 рублей. Сначала обольстили публику своими сатирическими экзерсисами, ну а потом еще и денег с нее взяли.
Это как у них получается — полная свобода актерского перевоплощения. Это как им удается — играть по несколько человек одновременно! Только что была невозмутимая Мавра — и вот уже сдернута юбка, и перед нами легкомысленный слуга-мальчишка с ковырялкой в носу. Только что была тихушница Лизанька — потупленные глазки, вздрагивающие реснички, обнадеживающая улыбка, она вся зарделась, ей и хочется, и колется. И вот уж бешеный Ноздрев в розовом трико и зеленом парике, обожает швыряться стульями, каждая клетка тела ходит ходуном, вечный двигатель, неустанный энерджайзер, поглотитель экстази, живчик на шарнирах, дитя ночного клуба, король дискотек, папуас и макака, шило в жопе, ни секунды покоя, кукол дергают за нитки, а Межуев вечно пьян.
У каждого ярко выраженные повадки, впечатывающиеся в память яркой картинкой, у каждого особая пластика, выписанная по деталям. Я милого узнаю по походке. Вот вам парочка, гусь да гагарочка: Маниловы. Она носит подмышкой пупсов, он сладок и хитер. У квадратного Собакевича по его подобию выстругана жена, рот перекошен, как у ДЦП. Они двигаются синхронно, как роботы, и друг за другом, у них полное согласие и взаимность, и даже искра эротики не чужда этому тандему. Прям любовь до гроба, желательно телесная, вроде два бревна, а вот поди ж ты. Самое сложное знакомство — с Плюшкиным. Прореха на человечестве, насекомообразное существо, закутан в шаль, то ли неадекватен, то ли наоборот. Осуществляет улет в другие миры, в иное измерение, туда, где становится не больно оттого, что с тобой сделала жизнь, оказавшаяся сильнее человека. Потом он схватит денежку, как коршун добычу, и снова превратится в пассажира инвалидного кресла. Густые сатирические краски перемешаны с прозрачной лессировкой, теплыми каплями просачивается лирика нежного отношения к человеку, хотя он этого и не заслуживает.
А Олег Ермолаев играет только Чичикова, точнее сказать, Чичиковых, которых столько же, сколько и других персонажей. Чичиков, как вода, принимает форму любого предмета — с каждым визави он разный, изобретательно двигаясь от одного к другому, пытается постичь феномен русской души. Нескончаем путь этого романтика с большой дороги, заглядывающего по ту сторону горизонта.
Дорога! Этот главный мотив «Транзита» зазвучал в «Мёртвых душах» звонко и радостно, широко и привольно. Ухабы и кочки. Новая колея. Бубенцы, бряцанье, струны, топот, стук, скорость, воздух, печаль, мечта, бесконечность. Какой-то немыслимый танец путешественника и ветра. Я лечу, я лечу. Далеко, далеко. Куда несешься ты, куда несешься ты.