«около» театральный журнал | Оригинал статьи
Автор: Екатерина Кулакова
Люди с хорошим вкусом, порывшись в развалах барахольщиков, порой могут создать образ покруче, чем в любом супербрендовом магазине. Артисты Лесосибирского театра «Поиск» вместе с режиссёром Олегом Липовецким поставили спектакль в стиле шопинга в секонд хэнде. Потрепанный томик Гоголя – один из товаров лавки старьевщика: начав читать первые строки «Мёртвых душ», герои оказываются в увлекательном роуд-муви, в рамках которого они пронесутся по гоголевским помещикам, русским просторам и столицам. «Мёртвые души» Олега Липовецкого носят жанр «прочтение», и собственно актом чтения романа и являются: книга то и дело появляется в руках героев, а в финале и вовсе достается самому смелому зрителю, успевшему отдать за очередной лот старьевщиков какие-то двести рублей.
Галерея гоголевских характеров создается тремя актерами: Олег Ермолаев – Чичиков, а Максим Макаров и Виктор Чариков за три с небольшим часа сценического времени воссоздали для нас всех помещиков, чиновников, дворню, крестьян. «Мёртвые души» начинаются «с вешалки», ей же продолжаются и заканчиваются: стены малой сцены сплошь увешаны брюками, пиджаками, рубахами. Чичиков покупает эту старую ношеную одежду мёртвых душ: художник Яков Каждан вывешивает ее градиентом от черных вещей к светлым, причем черных намного больше. Так и в романе Гоголя, черные души встречаются гораздо чаще, чем светлые. А вся игра трех актеров организована вокруг кронштейна с пестрыми нарядами.
Игра – вот как одним словом можно описать спектакль Липовецкого. Игра здесь во главе угла: филигранная, динамичная, закрученная на интерпретации штампов, которыми обросла классическая поэма. Дискотечными мелодиями задается мощный ритм, который проносит нас стремительно, сквозь весь текст, причем эта стремительность совсем не вредит смыслу, за скоростью перевоплощений можно было бы наплодить повторы и потерять содержательную часть, но тут, к счастью, такого не происходит. Хотя, наблюдаешь больше за игрой, а не за сюжетом.
Актерская «тройка» перетасовывается многократно, раз за разом возвращаясь к бодрому ходу по дорогам Гоголя, и вот это уже едут не Чичиков с лакеями, а Заседатель, Гнедой и Чубарый стучат копытами и несутся по Руси.
Без чуткого актерского ансамбля «Мёртвые души» бы не состоялись. Чичиков Олега Ермолаева классический персонаж с современной психологией, в лучшей степени подвижный, с особым подходом к каждому, встретившемуся ему на пути. Виктор Чариков переключается от изображения «сурьезных» чиновников к богомольной старушке Коробочке, к несгибаемому, грубому Собакевичу, вечно пьяному кучеру Селифану. Максим Макаров берет на себя роли с самой насыщенной пластикой, граничащей с акробатикой: начав со скромного лакея Петрушки и сладкого Манилова, Макаров превращается в дикого, необузданного дискотечного короля Ноздрева, а потом в диаметрально иного Плюшкина, прикованного к инвалидному креслу. Образ Ноздрева выпадает из общей галереи характеров, если прочие помещики изображены сквозь литературные общие места – преувеличиваются вполне хрестоматийные черты героев, то Ноздрев – это воплощение представлений не гоголевских времен, а наших: отсюда и ассоциации с нескончаемой дискотекой, кокаиновым угаром и каким-то сутенерским обликом помещика Ноздрева.
Ритм – пожалуй, одно из самых важных достоинств «Мёртвых душ» Липовецкого. Детальная застроенность спектакля, продуманная пластическая партитура (хореограф Ольга Васильева), разнообразие подходов к изображению персонажей, переключение от сатирической гонки к лирическим моментам (хотя лучше все же удается сатира), – все это собирается в единое полотно, кинематоргафичное и яркое.
И если говорить о современном взгляде на классику, прочтении хрестоматийного текста на сегодняшний манер, то подход Липовецкого – это, если не эталон, то прекрасный пример того, как хорошая доза театральности, оснащенные, динамичные артисты, и по сути один, но работающий, прием с многократным переключением между героями и жонглированием характерами, по-новому оживляет классическое произведение и становится высказыванием о нас сегодняшних. А старинный сюртук вдруг прекрасно вписывается в ультрасовременный «look».